Теремецкая Елена Геннадьевна-ветеран боевых действий на Северном Кавказе

Гвардии старший сержант Теремецкая Елена Геннадьевна, медицинская сестра.

Родилась 30.10.1971 года в городе Кинешма Ивановской области.

В 1987 году окончила школу №1 города Кинешма.

В 1990 окончила Кинешемское медицинское училище.

Работала в кабинете УЗИ в Центральной городской больнице, одновременно с этим являясь профгруппоргом терапевтического корпуса и поликлиники № 3. 

В 1999-2000 годах принимала участие в боевых действиях на территории Северо-Кавказского региона в должности медицинской сестры 245-го гвардейского мотострелкового полка (город Урус-Мартан).

Женское лицо войны.

Воспоминания кинешемки, служившей в Чечне

Говорят, у войны не женское лицо. Это выражение справедливо, но только отчасти.

Война не делит людей по половому признаку. Перед ней все равны, и всем достается от нее в равной мере. Забирая в окопы мужчин, она лишает покоя дочерей, жен, сестер и матерей, ждущих их дома. Но есть и такие женщины, которые вкусили ужас кровопролитных боев лично, плечом к плечу с мужчинами, потому что на хрупких плечах выносили раненых мужчин из-под обстрела. Кинешемка Елена Теремецкая отправилась исполнять воинский долг в Чечню. Решение было принято добровольно и осознано, потому что чувствовала, ее умения, как медика нужны именно там… на войне. О пережитом почти никому не рассказывала, и среди знакомых многие не знают об этой странице в ее судьбе.

Маме оставалось только ждать…

Вторая чеченская война началась 30 сентября 1999 года. В этот день в мятежную республику были введены федеральные войска. Период самых жарких боевых действий пришелся на первые два года противостояния с боевиками. Елена Геннадьевна работала в кабинете УЗИ в Центральной городской больнице, одновременно с этим являясь профгруппоргом терапевтического корпуса и поликлиники № 3. За событиями на Кавказе, как и большинство тогда, следила по телевизору. Однажды, к ней за характеристикой пришла молоденькая медсестра — девушка оформлялась на контрактную службу в Чечню. Тогда в голову Елены закралась мысль, может и мне стоит уехать. Объявлениями о наборе медицинских специалистов в горячую точку пестрили все городские газеты. Принять решение было не трудно — сложней было признаться маме.
В военкомате ей ответили, что она уже третья по списку из Кинешмы.
— Меня как молния пробила! Для меня это особое число. Важные встречи, знакомства, знаменательные события в моей жизни всегда были связаны с числом три. И я поняла в тот момент — все, мне там быть! Это судьба! — Вспоминает Елена.
Маме пришлось сказать, что уезжает на повышение квалификации в Москву, но родительское сердце обмануть не удалось:
— Уж не в Чечню ли ты едешь, сказала она мне тогда. Я призналась, — говорит Елена. — Отговаривать меня не стала, в нашей семье это не приветствовалось. Если принято решение, менять его нельзя. «Мне остается только ждать», были ее слова.
Из Кинешмы Елену направили в военный городок Мулино Нижегородской области, где базировался подготовительный центр. Здесь, всего за неделю, женщина прошла «курс молодого бойца», научилась обращаться с оружием, даже выдали автомат. После этого, на транспортном вертолете «Ми-26», с сотней других военнослужащих переправили в Моздок. Как-то не по себе было находиться внутри огромного транспортника, прозванного среди солдат «Коровой», но назад пути не было. Уже в Моздоке получила распределение в 245 гвардейский полк, место дислокации под Урус-Мартаном. Самое страшное было впереди.

Генерал-сержант

Дальнейшие события происходили в круговерти боевых будней, даже трудно теперь вспомнить первое боевое крещение. В полку кинешемку поставили на должность командира отделения медсанчасти. Здесь немалую роль сыграли организаторские способности, полученные во время работы в профсоюзе. На этот момент Елене было 29 лет, звание старший сержант.
Первый батальон, к которому ее приписали, всегда был на передовой, всегда в движении. На базе задерживался на несколько часов и снова на зачистку, снова в бой. Иногда уезжали в горы на две недели, жили в полевых условиях, в палатках, спали на ящиках из под снарядов. Каждый день обстрелы, каждый день кого-то убивали и ранили. Ребят рвало на части. Чтобы оказать помощь пострадавшему нужно было ползти по земле, не имея возможности поднять голову. Тех, кому еще можно было помочь, перевязывали на месте, кололи обезболивающие. Но бывало и такое, что приходилось собирать части тела, крупицы, оставшиеся от бойца. Тяжело было не от вида крови и оторванных конечностей. Трудно было осознать, что пол часа назад ты ехала с этим человеком на одном БТР, и он улыбался тебе, рассказывая о своей семье.
— Многие не выдерживали этого, начиналась истерика, люди падали в обморок. Но мне, почему-то, удавалось держать себя в руках. В бою, ты не задумываешься о своей жизни, ты делаешь свою работу. Понимать происходящее начинаешь уже потом, когда все заканчивается и перестают стрелять. Бойцы, нас по возможности старались прикрывать. Они относились к нам как к матерям, как к сестрам. Мы все там были немножечко родными друг другу, — признается Елена Теремецкая.
За эту выдержку, солдаты прозвали ее генерал-сержантом, и при встрече, в шутку отдавали честь.

Без страха и упрека

Весь рассказ Елены Геннадьевны это поток эмоциональных переживаний. На отдельных, самых драматических моментах, она пытается не останавливаться, видно, как не просто даются воспоминания. Наверное, не обо всем можно рассказывать, думается есть и просто шокирующие факты. Каждый прожитый там день — отдельная история. И таких историй 93, по числу боевых дней во время четырехмесячной командировки. Но вот о людях, с которыми там встретилась не рассказать не может, потому что явно помнит их лица.
— С трусостью сталкиваться не доводилось. В расположении нашего полка были как срочники, так и контрактники. Людям там удавалась мобилизовать все свои внутренние силы. Все понимали, если дашь слабину — из боя просто не вернешься. Было и на кого равняться. Был у нас командир разведотряда, родом с Украины. Принимал участие еще в первой чеченской кампании. Прошел все! Профессиональный убийца. О таких раньше говорили — рыцарь без страха и упрека. Спец до мозга костей. В нем уже выработались повадки хищника — он молниеносно перемещался по местности, контролировал все видимое пространство. Когда он находился рядом, чувствовалось спокойствие, ты понимаешь, что надежно прикрыт. Был еще один офицер, москвич. Огромный рост, неимоверная сила! Он мог спокойно идти в рукопашную атаку, с немыслимым хладнокровием! Помню одного молодого солдата. Он получил письмо из дома, прочитал всем, показал фотографии жены, сыновей. Весь улыбчивый такой, держит конверт в руках и планы строит, как по возвращению поедет с семьей на море. Мы за него все тогда порадовались, а к вечеру он подорвался на растяжке. Запомнился мне наш начальник вещевой службы, звали Дмитрий. Единственный сын у матери, очень порядочный, всегда интересно было с ним поговорить, никогда не хвалился наградами. И как-то однажды, смотрю на него — то ли так солнце бликовало, но он как головешка передо мной стоит, черный весь, хотя сам блондин. Через несколько часов он с группой поехал в Урус-Мартан, где они попали под гранатометный обстрел, и он сгорел заживо! Его любимой песней, которую он нам часто играл на гитаре, была «Не жди меня мама хорошего сына». Наверное, есть в этом что-то мистическое. Вообще, предчувствие гибели возникало само собой. Человек мог замкнуться, уйти в себя, менялось его поведение — и в ближайшем бою он погибал. Это страшно! 

Возвращение

Возвращаться к мирной жизни было тяжело.
— Каждую ночь сны отправляли обратно в Чечню. Просыпаешься, и слышишь тишину. Заснуть уже не можешь. Там, на войне, если ночью гремят гаубицы, называемые нами «савушки», значит обнаружили врага и его сейчас уничтожают, земля трясется, а ты спокойно отключаешься. А здесь, дома, непривычно тихо. Сейчас, по прошествии лет, понемногу начинаешь забывать. Но наступает 23 февраля, другие праздники и невольно вспоминаешь лица погибших, как они разговаривали, улыбались… Эти дни для меня настоящая трагедия. Мне трудно их спокойно пережить, слезы накатываются… Фильмы военные смотреть с тех пор не могу, у меня сердце замирает. Один раз, лет через пять после моего возвращения, я пошла на встречу участников чеченской войны. Был концерт в музыкальной школе. Нам вручили по гвоздике, начали показывать слайды, заиграла музыка — думала что сознание потеряю. Такое напряжение, что снова переносишься туда. Я поняла — не смогу высидеть. Я встала и ушла. Шла по улице, неся перед собой гвоздичку в руке, не чувствуя землю под ногами… Шла будто с поминок по тем бойцам, по тем ребятам, которые вернулись домой в цинковых гробах. Теперь я знаю, что такое война, я смотрела ей в лицо. Вечная память павшим героям! 

(Страница создана по материалам сайта Кинешемец RU)