Кащицын Эдуард Владимирович
Кавалер ордена Красной Звезды Кашицын Эдуард Владимирович-наводчик-оператор БМП, гвардии ефрейтор.
Родился 10.07.1964 года в городе Челябинске.
Окончил среднюю школу города Иваново.
Работал в областном центре токарем, на заводе «Ивтормаш».
В Вооружённые Силы СССР призван 10 ноября 1982 года Октябрьским РВК города Иваново.
В учебном подразделении прошел курс военной подготовки по технике ведения боя в горной местности и получил военно-учетную специальность «наводчик-оператор БМП».
С апреля 1983 года исполнял интернациональный долг в составе ограниченного контингента советских войск в Демократической Республике Афганистан.
Служил наводчиком-оператором боевой машины пехоты (БМП) в разведывательной роте 56-й гвардейской отдельной десантно-штурмовой бригады (войсковая часть полевая почта 44585; район города Гардез, провинция Пактия).
18.03.1984 года разведрота, в которой служил Эдуард Кашицын выполняла боевую задачу в районе населённого пункта Кваш провинция Пактия и была обстреляна противником.
В ходе боя его БМП подорвалась на фугасе (подробнее…).
Ефрейтор Эдуард Кашицын погиб.
Похоронен на кладбище Балино (воинский участок у мемориала Скорбящая мать) в Иваново.
Награждён орденом Красной Звезды (посмертно), медалями.
ПАМЯТЬ:
Мемориал погибшим воинам-афганцам (г.Иваново)
Памятник воинам-интернационалистам на Поклонной горе (г.Москва)
Его имя увековечено в Книге памяти Ивановской области (Книга памяти участников локальный войн и миротворческих миссий СССР и РФ (1950-2010-е г.г.) Ивановская область/отв.ред. А.К.Калинин; сост. А.А.Климов-Иваново; Издатель Ольга Епишева, 2017 г.).
Из воспоминаний однополчан:
«….Сводный отряд двинулся за нами. Минут через двадцать, «чайка» (БТР) с НШ, — Забиякиным, обходит нас слева, и он показывает, — двигаться за ним. Под гусеницами глиняная каша, машины ползут с трудом, смотрю на вытянувшуюся за мной ленту машин. «Чайка» начинает прижиматься ближе к горам, глину сменяют валуны, машины «пляшут» на них, периодически ощущаются удары днищем, м-да, так не поспать. Пляска на камнях начинает раздражать. Он-то ведь, на восьми колёсах, ему проще, а каково нам? Выхожу на связь: «Кубок 76, я Символ 44…» и предлагаю уйти метров на сто ниже, там есть наши следы, оставшиеся от похода за второй ротой… В ответ мне порекомендовали дышать глубже и не влезать в эфир, без меня знают куда и как идти. Проходим кишлак Кваш. Смотрю в карту. Идём на связку грунтовых дорог и русел, делюсь своим несогласием с арт-корректировщиком, начальником разведки дивизиона, Стасом Падалко. Тот равнодушно просто пожимает плечами и машет рукой в сторону «чайки», мол, «жираф большой, — ему видней». Оборачиваюсь на колонну, машины, поплясывая на валунах, ползут за мной, дистанция метров по десять. Отчётливо вижу лица бойцов на следующей за мной машине. На башне, свесив ноги внутрь, наводчик-оператор Эдик Кашицын (он из города невест), смотрит прямо на меня и курит. Он делает сильные затяжки дыма и в моей голове пролетает мысль: «Так затягивается, как будто в последний раз…» Поворачиваюсь и начинаю опускаться в башню. Хлопок! Нет, не взрыв, а какой-то двойной хлопок раздаётся, будто сзади и левее. Хватаю «уши» управления орудием и начинаю поворачивать башню влево. «Гранатомёт…, выстрел — разрыв» — считаю я, поднимаю голову на тех, кто сидит на моей башне. Они смотрят назад. Выпрыгиваю наверх, за мной стоит «машина не машина»… Всё воспринимается как в замедленном кино. Сверху, плавно и медленно вращаясь, падают куски железа, какой-то хлам, вокруг лежат разбросанные тела. Спрыгиваю на землю, бегу к ним. Корпус машины раздут как консервная банка, верхней брони нет, медленно падает башня на землю, её руками сталкивают с себя те, кто сидел на силовом отделении. Вокруг машины лежат и стонут солдаты. Появляется начальник разведки, Саня Егорычев. Он держится обеими руками за голову, глаза мутные, стонет и повторяет одно и то же: «Ну и пиз….ло, ну и пиз…ло…». Ясно! Контузия. Вижу, лежит метрах в пяти оператор Кашицын. Руки и ноги как будто отсечены гигантским лезвием. Их нет! Лицо в серой копоти. Его зрачки плавно закрылись какой-то шторкой, понимаю, что он умер на моих глазах. Провожу ладонью ему по лицу, закрываю веки….».